Латышские стрелки

После начала Первой мировой войны в Прибалтийском крае была проведена мобилизация в русскую армию. Уже 27 июля 1914 года в Вольмарском, Венденском и Валкском уездах Лифляндской губернии начался призыв нижних чинов запаса 1909—1913 годов, а 30 июля была объявлена всеобщая мобилизация. Мобилизованных латышей отправляли в 3-й и 20-й армейские корпуса, а также в 68-ю пехотную дивизию — в гарнизон Усть-Двинской крепости. Кроме того, часть мобилизованных отправилась на Юго-Западный фронт[3].

В конце 1914 года в Усть-Двинской крепости были сформированы два сводных ополченских батальона, состоявших из мобилизованных жителей города Риги и её окрестностей, а также из жителей Курляндии. Эти батальоны отличились в боях на территории Западной Литвы и особенно при обороне Митавы (апрель 1915 года)[комм. 2][4][5][6].

Весной 1915 года германская армия в ходе наступления вторглась в Западную Литву и Курляндию. 25 апреля (8 мая) 1915 года немцы захватили Либаву, фронт стабилизировался примерно вдоль реки Виндавы (Венты). В июле того же года германские войска начали новое наступление — 14 июля они форсировали реку Виндаву и за несколько дней овладели городами Гольдинген, Виндава, Доблен, Туккум. Быстрое немецкое наступление привело к массовому исходу беженцев, устремившихся из Курляндии в Лифляндскую и Витебскую губернии, и дальше, в центральные районы России, на Урал и в Сибирь[7].

В апреле 1915 года группа студентов Рижского политехнического института предложила сформировать из латышей-студентов военные команды разведчиков и связи[8].

19 мая 1915 года в Риге по инициативе депутата Государственной думы России Я. Голдманиса[комм. 3] состоялось совещание видных латышских общественных деятелей, поддержавшее идею создания латышских воинских подразделений. Кроме Голдманиса в совещании приняли участие депутат Государственной думы Я. Залитис, присяжные поверенные А. Берг, Г. Кемпелис, В. Замуэл и др.[8][4]

Уже 28 мая 1915 года Я. Голдманис обратился с прошением к Верховному главнокомандующему русской армией великому князю Николаю Николаевичу, в котором он, ссылаясь на проявленную в недавних боях стойкость латышских ополченцев, просил разрешения сформировать латышские добровольческие дружины (подобное прошение было подано им и в штаб Северо-Западного фронта)[8][9]. Также Голдманис обратился с письмом к исполняющему должность начальника Генерального штаба генералу от инфантерии М. А. Беляеву, в котором, в частности, отмечал:

15 июля 1915 года прикомандированный к штабу Северо-Западного фронта полковник Генерального штаба Косяков также составил развёрнутую докладную записку, адресованную главнокомандующему армиями фронта генералу от инфантерии М. В. Алексееву, в защиту идеи формирования латышских национальных частей[8].

Несмотря на сопротивление курляндского и лифляндского губернаторов[10], в условиях наступления германских войск, оккупации ими большей части Курляндии и их приближения к Риге, 19 июля (1 августа) 1915 года главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта М. В. Алексеев в соответствии с указанием Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича подписал приказ о формировании двух латышских стрелковых батальонов — 1-го Усть-Двинского и 2-го Рижского[комм. 4]. Одновременно официально начал свою деятельность Организационный комитет латышских стрелковых батальонов во главе с Я. Голдманисом. Кроме того, 7 августа 1915 года было утверждено «Временное положение о латышских стрелковых батальонах»[8][4][11].

В начале августа 1915 года[5] Организационный комитет латышских стрелковых батальонов опубликовал воззвание «Собирайтесь под латышские знамёна!», в котором провозглашалась главная цель создания этих формирований: «Латышские полки будут служить освобождению и защите Латвии, чтобы она и впредь процветала как неотделимая часть могучей России»[8]. Это воззвание подписали депутаты Государственной думы Я. Голдманис и Я. Залитис[12].

Пунктом формирования латышских частей избрали Усть-Двинскую крепость. Их личный состав должен был набираться из добровольцев. Также в эти части могли переводиться по собственному желанию состоящие на службе в войсках латыши из вольноопределяющихся. Помимо общепринятого в армии русского языка, в латышских батальонах допускались команды на латышском языке (он также допускался и при обучении солдат)[4].

Латышские стрелковые батальоны формировались в соответствии со штатами стрелковых батальонов, принятыми в русской армии. Каждый батальон имел в своём составе четыре роты (по 267 чел. в каждой роте) и пять команд: разведчиков, связи, пулемётную, подрывную и нестроевую (хозяйственную). Всего в батальоне по штату полагалось иметь 1286 человек, в том числе 26 офицеров, 6 военных чиновников и 8 вольноопределяющихся[5].

Патриотический подъём среди латышского населения, особенно молодёжи, был столь велик, что в два формирующихся национальных батальона их командование не смогло принять всех желающих. Поэтому Организационный комитет в августе 1915 года подал запрос командованию фронта и получил разрешение сформировать 3-й Курземский латышский стрелковый батальон. В начале сентября было разрешено сформировать также 4-й Видземский латышский стрелковый батальон. Всего до конца 1915 года в латышские стрелковые батальоны записались 6292 добровольца[комм. 5][8][7][5].

Мобилизационная кампания и большой приток добровольцев в стрелковые батальоны обеспечили им стабильный социальный состав, который практически не менялся за всё время Первой мировой войны. Обработанные архивные данные восьми латышских стрелковых батальонов (в 1916 году они были развёрнуты в полки) позволяют выявить социальный портрет латышского стрелка. Так к началу 1916 года в 4-м Видземском латышском стрелковом батальоне имелось 1326 стрелков, среди которых рабочих и ремесленников было 42,2 %, а крестьян — 38,2 %. Примерно таким же был социальный состав остальных латышских стрелковых батальонов. По этническому составу батальоны на 90 % состояли из латышей. Кроме того, вместе с латышами как добровольцы или призывники в эти батальоны попали также эстонцы, литовцы, русские и представители других национальностей. Почти все стрелки умели читать и писать, число неграмотных не превышало 2 %[4].

В составе 12-й армии латышские стрелки занимают оборону на Рижском участке Северного фронта. В октябре—ноябре 1915 года они принимают участие в боях на подступах к Риге: под Шлоком и на Тирельском болоте под Олаем, весной 1916 года — в районе Кеккау. В апреле—сентябре 1916 года они сражаются на «Острове смерти» недалеко от Икскюля. Особое мужество было проявлено ими 25 декабря 1916 года (7 января 1917 года) при взятии высоты Пулемётная горка в ходе Митавской операции русской армии. В январе 1917 года латышские стрелки участвуют в ожесточённых боях, отражая немецкое контрнаступление[7].

Всего, по данным латвийской «Национальной энциклопедии», в 1915—1917 годах латышские стрелковые части потеряли около 19,9 тыс. человек, из них: около 4 тыс. чел. — убитыми, около 11,7 тыс. чел. — ранеными и около 4,2 тыс. чел. — пропавшими без вести[5].

Латышский стрелок с винтовкой системы «Винчестер» образца 1895 года

23 октября 1915 года 1-й Усть-Двинский латышский стрелковый батальон был отправлен на фронт — первая и четвёртая роты в район Олая, а вторая и третья — к югу от озера Бабит. Первые бои произошли 25 октября недалеко от Мангали, около Тирельских болот, и 29 октября у Плаканциемса, на берегах реки Миссе, где латышским стрелкам удалось отбросить немецкие войска. 28 октября 1915 года в доме Латышского общества в Риге прошёл траурный митинг, и состоялись похороны трёх солдат, погибших у Тирельских болот, на новом городском Братском кладбище[13].

26 октября 1915 года на передовую, в район Кеккау, направили также 2-й Рижский латышский стрелковый батальон, который по прибытии был немедленно переброшен в окрестности Шлока. 31 октября 1915 года там было остановлено немецкое наступление. А 5 ноября 1915 года в бой вступил 3-й Курземский батальон[12].

В ноябре 1915 года командование Северного фронта решило сформировать ещё четыре латышских стрелковых батальона и один запасный батальон[комм. 6][8].

Главным достижением русской армии (в том числе и латышских стрелков) на Северном фронте в 1915 году явилась стабилизация линии фронта под Ригой. С захватом Риги для немцев открылся бы свободный путь на Петроград — столицу Российской империи.

Офицеры 1-го Усть-Двинского латышского стрелкового батальона. 1916 год

В марте 1916 года 2-й Рижский и 3-й Курземский латышские стрелковые батальоны были направлены в помощь другим частям русской армии для обороны небольшого плацдарма на левом берегу Западной Двины близ Икскюля, позже названного «Островом смерти» из-за понесённых там больших потерь[14].

Активные военные действия в районе Риги возобновились 21 марта 1916 года, когда 1-й и 2-й батальоны латышских стрелков прорвали германские укреплённые позиции на шоссе Рига — Бауск в окрестностях Кеккау, но более масштабного наступления русской армии тогда не последовало. 16—22 июля 1916 года продолжились бои под Кеккау, в них впервые участвовали почти все латышские батальоны, за исключением 5-го Земгальского, действовавшего в районе Олая, и 3-го Курземского, сражавшегося на «Острове смерти»[12].

Если первоначально латышские стрелковые батальоны комплектовались добровольцами, то начиная с 1916 года в них стали направлять мобилизованных в армию, кроме того, в эти батальоны переводили солдат-латышей из других воинских частей. Летом 1916 года в латышских стрелковых батальонах насчитывалось около 11,5 тыс. человек. В основном это были латыши (10 278 чел.), а также эстонцы (402 чел.), русские (192 чел.), литовцы (174 чел.), поляки (128 чел.), немцы (25 чел.) и другие. Из них: добровольцы — 2522 чел., перешедшие из других воинских частей — 6567 чел., мобилизованные — 2318 чел.[1][12][15] Также в латышских батальонах служило некоторое количество женщин, самая известная из них — Георгиевский кавалер Лина Чанка[5].

25 сентября (8 октября) 1916 года немецкие войска провели несколько газовых атак на «Острове смерти», которые явились первыми случаями масштабного применения этого вида оружия на территории современной Латвии в годы Первой мировой войны. В этот день большие потери от химической атаки понёс 173-й пехотный Каменецкий полк русской армии. Получили отравления газом и 120 стрелков из 2-го Рижского батальона. В целом за всё время боёв на «Острове смерти» 2-й и 3-й латышские батальоны потеряли 149 человек убитыми и умершими от ран, 665 стрелков получили ранения и контузии (латышские стрелки участвовали в боях на этом плацдарме до октября 1916 года). «Остров смерти», обороняемый как плацдарм для возможного контрнаступления русской армии, так и не был использован в этом качестве[12][16][17].

Солдаты 1-го Усть-Двинского латышского стрелкового полка во время Митавской операции («Рождественские бои»)

Осенью 1916 года латышские стрелковые батальоны были преобразованы в полки, сведённые в две стрелковые бригады (накануне Митавской операции, в декабре 1916 года, их временно объединили в сводную Латышскую стрелковую дивизию)[12][18][19]. Первыми командирами бригад стали генерал-майор А. Э. Миссин (Мисиньш) и полковник[20] А. И. Аузан (Аузанс)[12].

23—29 декабря 1916 года (5—11 января 1917 года) две латышские стрелковые бригады приняли активное участие в Митавской операции 12-й армии Северного фронта (в латвийской историографии эта операция известна как «Рождественские бои»). Целью операции был прорыв позиций 8-й немецкой армии на участке Тирельское болото — Олай, выход к pекам Курляндская Аа, Экау и овладение Митавой и железнодорожной линией Митава — Крейцбург[12][21][22][23].

…Рота Карла Зитара вместе с другими ротами заняла исходные позиции. Отсюда должно было начаться наступление. Внизу, невидимые в белых халатах, сапёры резали проволочные заграждения. Неслышно, привычными руками прокладывали они путь через оборонительную линию противника под самым носом немецких сторожевых постов. А немного подальше, в своих блокгаузах и блиндажах спали успокоенные близостью рождественских праздников и тишиной на караульных постах дивизии Вильгельма II: они и не подозревали, что у самых стен их укреплений уже стоят войска противника и ждут лишь знака, чтобы броситься на неприятеля и прогнать его со своей земли, из лесов и с полей Курземе…

И наконец!

Вспыхивают огоньки внизу, беспокойно переминаются окоченевшие роты, нетерпеливо ожидая боевого сигнала. Все на своих местах: унтер-офицеры — возле своих отделений и взводов, офицеры — возле рот. И все напряжённо всматриваются в темноту. Вот взлетают в воздух две красные ракеты, слышится отданная вполголоса команда, и серые полки приходят в движение. Тёмная волна катится вперёд, разветвляется по ходам и растекается уже по ту сторону заграждений, как полая вода, налево и направо. Словно прорвавшая плотину река, вливаются они на поле боя, бурной струёй несутся через овраги и равнину, по инерции толчками выплескиваются на высокий земляной вал и, все разрушая и затопляя на своём пути, перекатываются через бруствер и прыгают с трёхметровой высоты на голову растерявшемуся противнику. Одновременно с латышами в наступление устремляются сибирские стрелки. Безмолвие кончилось.

— Вилис Лацис, «Семья Зитаров». Рига, 1975 г.

При наступлении проходы в колючей проволоке не были достаточно просторными, и солдатам приходилось наступать, преодолевая проволочные заграждения под немецким пулемётным огнём. Невзирая на упорную оборону противника, стрелки смогли пройти несколько километров вглубь территории, занимаемой германской армией. Однако армейское руководство не использовало этот успех для начала широкого наступления против германских войск.

В этих боях латышские стрелки показали исключительный героизм, понеся крупные потери. Всего в ходе Митавской операции русская армия потеряла 23 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными, из них 5 тыс. — латышские стрелки[комм. 7][7][15][12][21]. Неудачный ход «Рождественских боёв» породил недоверие к руководству армии, среди латышских частей распространялись слухи об измене командования. 7 февраля 1917 года генерал М. В. Алексеев потребовал у военного министра отправить комиссию для расследования событий на Рижском участке фронта, но расследования не произошло из-за Февральской революции.

К концу 1916 года в составе русской армии имелось 8 латышских стрелковых полков, объединённых в две бригады[1][19].

1-я Латышская стрелковая бригада:

• 1-й Латышский Усть-Двинский стрелковый полк
• 2-й Латышский Рижский стрелковый полк
• 3-й Латышский Курземский стрелковый полк
• 4-й Латышский Видземский стрелковый полк

2-я Латышская стрелковая бригада:

• 5-й Латышский Земгальский стрелковый полк
• 6-й Латышский Туккумский стрелковый полк
• 7-й Латышский Баусский стрелковый полк
• 8-й Латышский Вольмарский стрелковый полк[24]

Кроме того, имелся Латышский стрелковый запасный полк (переформирован из запасного батальона 6 декабря 1916 года), главным предназначением которого была подготовка пополнения для латышских полков, действовавших на фронте[1][25][26].

Капитан Ф. А. Бриедис награждает стрелков 1-го Усть-Двинского латышского батальона. Лето 1916 года

Согласно данным «Национальной энциклопедии» (Латвия), в конце 1916 года в составе латышских стрелковых частей было 38 тыс. человек (в том числе 24,5 тыс. чел. в двух латышских стрелковых бригадах и 13,5 тыс. чел. в запасном батальоне)[5], а по информации, представленной в «Большой российской энциклопедии», в двух латышских стрелковых бригадах к концу 1916 года состояло около 40 тыс. человек, кроме того, в запасном полку было порядка 10—15 тыс. человек[1].

Каждый латышский стрелковый полк состоял из двух батальонов (по четыре роты в каждом) и девяти полковых команд. Штатная численность полка — 2555 человек, в том числе — 2497 нижних чинов, 50 офицеров и 8 военных чиновников. Предусматривалось наличие в каждом полку 16 пулемётов и 6 миномётов или бомбомётов[5]. Латышские стрелковые полки имели знамёна с национальной символикой и надписями на латышском языке. Был также учреждён нагрудный знак латышских стрелков[1].

В декабре 1916 года, накануне Митавской операции, обе латышские стрелковые бригады были временно объединены в сводной Латышской стрелковой дивизии (действовала на рижском направлении в составе 12-й армии Северного фронта)[1][24].

В конце 1917 года началось формирование Латышского стрелкового корпуса в составе двух дивизий, однако из-за начавшейся демобилизации русской армии и массового дезертирства, корпус так и не был создан[5].

Первоначально латышские стрелки имели на вооружении 7,62-мм винтовки системы «Винчестер» образца 1895 года, изготовленные под русский патрон в США. В сентябре 1916 года их заменили на японские винтовки системы Арисака образца 1897 года (подобное перевооружение коснулось всех частей Северного фронта русской армии).

Сразу после Октябрьской революции на юге России началось антибольшевистское выступление донского казачества во главе с войсковым атаманом генералом А. М. Калединым. По просьбе командующего советскими войсками, действовавшими против казачьих частей генерала А. М. Каледина, В. А. Антонова-Овсеенко на юг России был направлен 3-й Курземский латышский стрелковый полк. Латышские стрелки вошли в состав группы Р. Ф. Сиверса, которая наступала в направлении Таганрога. В ночь на 24 февраля 1918 года[48] латышские стрелки вместе с другими частями группы Сиверса занимают оставленный Добровольческой армией генерала Л. Г. Корнилова, ушедшей в «Ледяной поход» на Кубань, Ростов-на-Дону[2].

В январе 1918 года в районе города Рогачёва Могилёвской губернии вспыхнул мятеж 1-го Польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого. В его подавлении участвуют подразделения 1-го Усть-Двинского и 4-го Видземского латышских стрелковых полков, сводный отряд матросов Балтийского флота и отряды красногвардейцев под общим руководством И. И. Вацетиса[2][27][49].

Латышские стрелки охраняют V съезд Советов. Театральная площадь перед Большим театром в Москве. Июль 1918 года

Партия левых эсеров, недовольная заключённым Брест-Литовским миром и проводимой большевиками политикой, подготовила вооружённое восстание против большевистского правительства. Оно было запланировано на время работы 5-го Всероссийского съезда Советов.

6 июля 1918 года был убит немецкий посол граф Мирбах, что послужило сигналом к началу восстания. К концу дня силы левых эсеров (боевой отряд ВЧК под командованием Д. И. Попова, некоторые подразделения московского гарнизона, партийные боевые дружины — всего, по разным данным, 1—2 тыс. человек) заняли здание ВЧК, Центральный телеграф, а также арестовали руководителей ВЧК Ф. Э. Дзержинского и М. И. Лациса, председателя Моссовета П. Г. Смидовича и других большевиков[50].

Руководил подавлением восстания левых эсеров председатель Высшего военного совета Л. Д. Троцкий при непосредственном участии председателя Высшей военной инспекции Н. И. Подвойского, командующего Московским военным округом Н. И. Муралова и начальника Латышской стрелковой дивизии И. И. Вацетиса. На начальника Латышской дивизии И. И. Вацетиса возложили разработку плана подавления мятежа и командование войсками, действовавшими против восставших[2][50].

Ночью и утром 7 июля отдельные подразделения 1-го, 2-го, 3-го и 9-го латышских стрелковых полков (720 стрелков и пулемётная команда) и другие отряды[комм. 13] полностью окружили занимаемый восставшими район. Затем, после непродолжительного боя с применением артиллерии (стрельбу вёл 1-й лёгкий артиллерийский дивизион Латышской дивизии под командованием Э. П. Берзина), латышские стрелки заняли штаб левых эсеров, вынудив часть восставших сложить оружие. Остальные бойцы отряда Попова во главе с членами ЦК партии левых эсеров походной колонной покинули Москву по Владимирскому шоссе, но были настигнуты и разоружены[2][50].

Помимо ликвидации мятежа левых эсеров в Москве в 1918 году, латышские стрелки также приняли самое активное участие в подавлении антибольшевистских выступлений в Петрограде, Ярославле, Муроме, Вологде, Рыбинске, Калуге, Саратове, Новгороде, Старой Руссе, крестьянских волнений в Московской, Тамбовской, Калужской, Рязанской, Пензенской и Саратовской губерниях, Ижевского и Воткинского восстаний и других[1][2][45][51][52]. В 1918 году участвовали они и в гражданской войне в Финляндии (там был задействован 6-й латышский стрелковый полк)[53].

Командующий Восточным фронтом Красной армии И. И. Вацетис (слева) с адъютантом. Август 1918 года

Летом 1918 года в ходе наступления отряда Народной армии Комуча под командованием подполковника В. О. Каппеля и подразделений Чехословацкого корпуса для Красной армии возникла опасность сдачи Казани. 12 июля 1918 года начальник Латышской стрелковой дивизии И. И. Вацетис назначается командующим Восточным фронтом РККА; 16 июля он прибывает в Казань, в штаб фронта. Для усиления обороны города по приказу И. И. Вацетиса к концу июля 1918 года в Казань были доставлены 507 стрелков 5-го латышского стрелкового полка, ставшего одной из самых боеспособных частей казанского гарнизона (в гарнизон Казани, помимо латышских стрелков, входили отдельные красноармейские отряды и интернациональные части — всего около 3 тыс. человек). Латышским стрелкам поручили охрану штаба Восточного фронта, пароходной пристани, отделения Государственного банка, складов[2][12][54][55].

Несмотря на численное превосходство частей Красной армии, 7 августа 1918 года Казань была взята русско-чешским отрядом (около 2 тыс. человек). Очевидцы событий свидетельствовали:

Сражение за Казань затягивалось из-за упорнейшего сопротивления советского 5-го латышского полка на южной окраине Казани. Решающим оказался переход на сторону объединённых войск Комуча и Чехословацкого корпуса 300 бойцов Сербского революционного батальона майора М. Благотича, размещавшихся в Казанском кремле. Накануне сербы отказались выдать большевикам своих офицеров. В решающий момент их батальон нанёс советским частям неожиданный фланговый удар[57][12]. В результате сопротивление 5-го латышского полка было сломлено. Бывший офицер 5-го уланского Литовского полка В. А. Зиновьев, являвшийся участником этих событий, свидетельствует в своих мемуарах:

Есть несколько версий о судьбе бойцов 5-го латышского стрелкового полка при взятии Казани. Согласно первой версии, 5-й латышский полк был почти полностью уничтожен[57]. По другой версии, этот полк потерял 350 человек, взятых каппелевцами в плен, и позднее военно-полевой суд приговорил их к расстрелу[59]. В свою очередь, историк Талгат Насыров полагал:

…утверждение о сдаче в плен комучевцам всего личного состава 5-го Земгальского латышского стрелкового полка не соответствует исторической действительности… Во время боёв за Казань 40 стрелков погибло, 137 попали в плен. Большая часть стрелков под командованием бывшего прапорщика Грегора через Царевококшайск вышла к Свияжску. После освобождения Казани 120 сдавшихся в плен стрелков вернулись в полк и своим участием в последующих боях с контрреволюцией искупили свою вину. Бывший командир полка Бриедис остался у белых, позже эмигрировал в Латвию[комм. 14][54].

По словам латвийского историка Яниса Шилиньша, захваченных в плен латышских стрелков не расстреляли лишь благодаря заступничеству находившегося в Казани латышского социал-демократа Ф. Циеленса. В обмен на сохранение жизни пленные латышские стрелки подписали антибольшевистское воззвание[60].

20 августа 1918 года за оборону Казани 5-й латышский стрелковый советский полк, первым в Красной армии, был награждён Почётным революционным Красным Знаменем ВЦИК[1][45][2].

В сентябре 1918 года советские войска — части 5-й армии (командир — П. А. Славен) и Арской группы 2-й армии (командир — В. М. Азин) — вновь заняли Казань. В этих боях самое активное участие принимали латышские стрелки. Всего в латышских частях на Восточном фронте во второй половине 1918 года воевали около 12 тыс. человек[2].

Кроме того, летом и осенью 1918 года латышские стрелки приняли участие в боевых действиях на севере России, в частности в районе Архангельска (осенью 1918 года на Северном фронте в латышских полках и отрядах насчитывалось более 2 тыс. стрелков)[2].

Осенью 1918 года латышские стрелки действуют и на Южном фронте. Так, 3-я латышская стрелковая бригада, совместно с другими частями Красной армии, обеспечивает оборону Поворинского участка Южного фронта, отражая наступление войск генерала Краснова. В целом численность личного состава латышских частей и подразделений Южного фронта тогда превышала 5 тыс. человек[2].

С октября 1918 года и до января 1919 года Латышская стрелковая дивизия находилась в прямом подчинении главнокомандующего Вооружёнными силами РСФСР И. И. Вацетиса[1][45].

Подразделения армии Советской Латвии на демонстрации в Риге 1 мая 1919 года

В начале ноября 1918 года произошла революция в Германии. Немецкие войска начали постепенно выводиться с оккупированных территорий бывшей Российской империи. В конце ноября 1918 года в оставленный немцами Псков начали прибывать железнодорожные составы с Восточного фронта с бойцами 1-го, 4-го и 6-го полков Латышской стрелковой дивизии, а 15 декабря с Южного фронта была снята 3-я латышская бригада. Кроме того, 18 декабря в Двинск прибыли эшелоны с частями 1-й латышской стрелковой бригады[27].

22 декабря 1918 года Совнарком РСФСР издал декрет, подписанный председателем Совнаркома В. И. Лениным, о признании независимости Советской республики Латвии[комм. 15], в качестве верховной власти которой Советская Россия считала правительство, возглавляемое П. И. Стучкой. Для военных действий на территории Прибалтики (в том числе и Латвии) были задействованы части 7-й и Западной армий РККА[27][61].

В декабре 1918 года советские войска (главной их силой были части Латышской дивизии) по трём основным направлениям развернули наступление на территории Латвии. Их продвижение почти не встречало сопротивления: так, например, 2-я латышская стрелковая бригада 18 декабря вступила в Валку, 22 декабря заняла Валмиеру, 23 декабря — Цесис, а к вечеру 3 января 1919 года 6-й стрелковый полк и 2-й кавалерийский дивизион этой бригады вошли в Ригу[27][15][12].

Согласно решению Реввоенсовета РСФСР в январе 1919 года началось формирование Армии Советской Латвии (Революционный военный совет и штаб армии Советской Латвии разместились в Двинске). Её основу составила Латышская стрелковая дивизия, переименованная в 1-ю стрелковую дивизию Советской Латвии. В состав дивизии вошли почти все латышские стрелковые полки, за исключением 5-го стрелкового полка, находившегося в Серпухове в распоряжении Полевого штаба Реввоенсовета РСФСР (полки сохранили прежнюю нумерацию). Кроме того, в Армию Советской Латвии была включена Особая Интернациональная дивизия (ставшая с марта 1919 года — 2-й стрелковой дивизией Советской Латвии). Эта дивизия была создана на территории РСФСР, в её состав входили полки, сформированные из латышей — Саратовский полк особого назначения[62] (стал 10-м полком), Лиепайский полк (стал 13-м полком), а также четыре полка, укомплектованные из московских рабочих — они стали 11-м, 12-м, 14-м и 17-м полками. Ещё были сформированы 15-й полк (на основе партизанского отряда Д. И. Эста), 16-й полк (из боевых дружин Вентспилса и Талсы) и 18-й полк, также вошедшие во 2-ю дивизию. Первым командующим Армией Советской Латвии стал И. И. Вацетис (в должности до 10 марта 1919 года; одновременно он оставался главнокомандующим Вооружёнными силами РСФСР)[27][15][63][64][65].

Бо́льшая часть территории Латвии в январе 1919 года была освобождена от немецкой оккупации, германские войска оставались лишь в Лиепае и её окрестностях. Дальнейшие попытки наступления красных латышских стрелков не увенчались успехом.

13—15 января 1919 года в Риге состоялся 1-й съезд Советов рабочих, безземельных и стрелковых депутатов Объединённой Латвии. В его работе принял участие председатель ВЦИК Я. М. Свердлов. В приветственной речи он сказал:

В январе 1919 года на территории Курляндии, не подконтрольной Армии Советской Латвии, с согласия Антанты была создана мощная войсковая группировка. В её состав вошли германский добровольческий корпус («Железная дивизия») под командованием генерала фон дер Гольца, прибалтийский ландесвер, военные подразделения латвийского национального правительства, а также Особый русский корпус во главе с полковником П. Р. Бермондтом-Аваловым. В мае 1919 года против Советской Латвии началось наступление сразу с трёх направлений: с запада наступали войска фон дер Гольца, с юга — польские войска, на севере — эстонские войска и латышская бригада. Все попытки командования Армии Советской Латвии противостоять наступлению «Железной дивизии», прибалтийского ландесвера и эстонских национальных частей не увенчались успехом. Под угрозой окружения, 22 мая 1919 года, латышские стрелки с боями оставили Ригу и отошли в Латгалию[66][15][67].

После оставления центральных районов Латвии, летом 1919 года латышские стрелки, понёсшие большие потери, были вновь сведены в Латышскую стрелковую дивизию, а армия Советской Латвии стала именоваться 15-й армией[комм. 16][1][2][45].

В августе 1919 года 2-й латышский стрелковый полк принял участие в освобождении Пскова, занятого эстонской армией (несколько позднее полк был задействован под Двинском против наступавших польских войск). В этом же месяце 3-я латышская стрелковая бригада участвовала в ожесточённых боях с польскими войсками в районе Борисова (Белоруссия). Кроме того, из Серпухова в район Тулы для отражения рейда по тылам Красной армии конного корпуса ВСЮР генерала Мамантова направили 5-й латышский стрелковый полк, а в середине сентября для обороны Могилёва в распоряжение 16-й армии из Латгалии были переброшены 1-я и 2-я латышские стрелковые бригады[2][45].

Плакат белого движения. 1918 год

Во второй половине сентября 1919 года угрожающая ситуация сложилась на советском Южном фронте, где части Вооружённых сил на Юге России (ВСЮР) генерала Деникина заняли Курск. В конце сентября — начале октября 1919 года Латышская стрелковая дивизия была переброшена на юг (в начале октября 1919 года в дивизии насчитывалось свыше 19 тыс. человек). По прибытии Латышской дивизии на Южный фронт создана Ударная группа для действий на орловско-курском направлении. Помимо Латышской дивизии, ставшей основой группы, в неё вошли Отдельная стрелковая бригада (командир — П. А. Павлов) и Отдельная кавалерийская бригада Червонного казачества (командир — В. М. Примаков). Командовал Ударной группой начальник Латышской стрелковой дивизии А. А. Мартусевич[2][68].

Утром 11 октября 1919 года Ударная группа нанесла удар на орловско-курском направлении, сломив упорное сопротивление частей ВСЮР. В ночь на 15 октября 2-я латышская стрелковая бригада (командир — А. Д. Фрейберг) взяла город Кромы, угрожая флангам и тылам Корниловской ударной дивизии, захватившей ранее Орёл. Продвижение Ударной группы создало для войск ВСЮР опасность окружения, поэтому 20 октября они оставили Орёл, куда вошли советские войска. Затем командование Ударной группой и Латышской стрелковой дивизией было поручено Ф. К. Калнину (ранее командиру 1-й латышской стрелковой бригады; прежний командир Ударной группы и начальник Латышской дивизии А. А. Мартусевич был снят с должности)[2][68].

В течение нескольких последующих дней происходили ожесточённые бои, в ходе которых латышские стрелки оставили Кромы. Однако в ночь на 27 октября 7-й латышский стрелковый полк неожиданным ударом вновь взял этот город. Этот успех дался высокой ценой: всего в многодневных боях в районе города Кромы Латышская стрелковая дивизия потеряла до 5 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести[2][45].

В конце октября 1919 года по приказу командующего 14-й армией И. П. Уборевича из бригады Червонного казачества В. М. Примакова и кавалерийского полка Латышской дивизии была создана кавалерийская группа для рейда по тылам противника[2].

Постепенно на Южном фронте произошёл перелом в пользу Красной армии — её части отбросили войска ВСЮР, сорвав «поход на Москву». Преодолевая ожесточённое сопротивление войск армии Деникина, Латышская стрелковая дивизия вместе с другими частями 13-й и 14-й армий РККА продолжала наступление в южном направлении. 18 ноября 1919 года был занят Курск, 6 декабря — Белгород, а 12 декабря 1919 года части Латышской стрелковой дивизии совместо с 8-й кавалерийской дивизией Червонного казачества заняли Харьков[2][68][69]. За взятие Харькова Латышская стрелковая дивизия, наряду с 8-й кавалерийской дивизией, была награждена Почётным революционным Красным Знаменем.

Командующий советским Южным фронтом А. И. Егоров в своих воспоминаниях отмечал:

Сохранились воспоминания бывшего офицера Корниловской дивизии ВСЮР А. Р. Трушновича, в которых он так описал один из моментов тяжёлых боёв за село Верхопенка с латышскими частями Красной армии:

Однако, чаще всего, латышские стрелки действовали как каратели, жестоко подавлявшие народные восстания в тылу большевиков. Известна поговорка времён Гражданской войны: «Не ищи палача, а ищи латыша»[72][73].

В октябре 1919 года развернулись тяжёлые бои на подступах к Петрограду. Северо-Западной армии генерала Н. Н. Юденича удалось занять Ямбург (11 октября), Красное Село (16 октября), Гатчину (17 октября), Павловск и Детское Село (20 октября) и выйти к Стрельне, Лигово и Пулковским высотам[74].

На помощь советской 7-й армии, оборонявшей Петроград, из внутренних районов страны и с других фронтов были переброшены дополнительные воинские части и подразделения Красной армии, в том числе из Тулы (по другим данным, из Москвы) был направлен 5-й особый латышский стрелковый полк (в его составе — 600 стрелков, пулемётная команда, полковая артиллерия). Полк включили в состав спешно созданной в районе Колпина Ударной группы 7-й армии (командир — С. Д. Харламов). С октября по декабрь 1919 года в боях с армией Юденича 5-й латышский полк потерял около 80 % боевого состава[2][45][75].

За отличие в боях под Петроградом 5-й особый латышский стрелковый полк 23 ноября 1919 года награждён вторым Почётным революционным Красным Знаменем ВЦИК[2].

В феврале—марте 1920 года бойцы дивизии приняли участие в боевых действиях против повстанческой армии Нестора Махно. Кроме того, в это время дивизия серьёзно пострадала от эпидемии сыпного тифа[45].

В апреле 1920 года Латышская дивизия вошла в состав противостоящей армии генерала Врангеля Перекопской группы войск Красной армии. 13, 14 и 16 апреля дивизия безуспешно пыталась штурмовать Турецкий вал, главную укреплённую линию на Перекопском перешейке, обороняемую частями Крымского корпуса генерала Слащёва[2][76].

7 июня 1920 года части Русской армии Врангеля прорвались из Крыма, и в Северной Таврии начались ожесточённые бои, затянувшиеся до осени. В результате массированной атаки конницы Русской армии почти полностью был разгромлен 9-й латышский стрелковый полк (7 июня Латышская дивизия потеряла более 1100 человек убитыми, ранеными и пленными). 26 июля в ходе тяжёлых боёв понёс огромные потери 5-й особый латышский полк[2][45].

На правом берегу Днепра была создана Правобережная группа войск Юго-Западного фронта Красной армии, в которую вошли Латышская дивизия, 15-я и 52-я стрелковые дивизии под общим командованием Р. П. Эйдемана. Группе была поставлена задача переправиться через Днепр в районе Каховки, а затем продолжить наступление в направлении Перекопа[2].

В ночь с 6 на 7 августа части латышских стрелков форсировали Днепр и взяли Каховку, образовав Каховский плацдарм. Наступление латышских стрелков поддержали 52-я и 15-я стрелковые дивизии (а позднее — 51-я дивизия), полки которых также переправились на левый берег Днепра. 12 августа 1920 года начались атаки на Каховский плацдарм частей армии Врангеля, продолжавшиеся до середины октября. Во время боёв за Каховский плацдарм был окружён и разгромлен 4-й латышский стрелковый полк[2][45].

28 октября 1920 года части Красной армии перешли в широкое контрнаступление, в результате которого части Русской армии отошли в Крым. В ходе преследования отступавших частей армии Врангеля 1 ноября 1920 года попал в окружение и был полностью уничтожен 6-й латышский стрелковый полк[2].

В ночь на 8 ноября 1920 года началось наступление Красной армии. Части 15-й и 52-й дивизий, а также конный отряд махновцев, вброд перешли Сиваш и вышли в тыл обороняющих Перекоп частей армии Врангеля. 9 ноября части 51-й стрелковой дивизии заняли Турецкий вал, оставленный отступившими частями армии Врангеля, а 10 ноября — 1-ю и 2-ю линию Ишуньских позиций. 11 ноября 1920 года Латышская стрелковая дивизия (начальник дивизии — К. А. Стуцка), сменив 51-ю дивизию, атаковала 3-ю линию Ишуньских позиций. В результате эта линия была также взята. Части армии Врангеля начали отходить в южном направлении. В преследовании отступавших, вместе с другими частями Красной армии, приняла участие и Латышская дивизия. 14 ноября она взяла Евпаторию. Через несколько дней весь Крым был в руках Красной армии[2][77][78].

Уже после окончания боевых действий вновь разгорелся конфликт с бывшим союзником большевиков, сражавшимся вместе с ними против Врангеля, — повстанческой армией Махно. 21 ноября 1920 года недалеко от Евпатории махновцами, по официальной версии, были убиты командир 2-й латышской бригады Ф. А. Лабренцис и его ординарец[79].

В настоящее время могила Ф. А. Лабренциса в Евпатории и памятный знак на месте его гибели в Саках — объекты культурного наследия регионального значения[79].

В конце ноября и в декабре 1920 года подразделения Латышской стрелковой дивизии совместно с другими частями Красной армии участвовали в операциях против повстанческой армии Махно[45].

Согласно условиям Рижского мирного договора, заключённого между РСФСР и Латвией, 28 ноября 1920 года издан приказ о расформировании Краснознамённой Латышской стрелковой дивизии (фактически она была расформирована в декабре того же года; на тот момент в дивизии числилось 16,3 тыс. человек). Личный состав дивизии частично пополнил 52-ю стрелковую дивизию Красной армии, а также войска ВОХР и ВЧК, остальные латышские стрелки были демобилизованы (часть из них, не менее 11,4 тыс. человек, вернулись в Латвию). За годы Гражданской войны 1917—1922 годов около 140 латышских стрелков были награждены орденом Красного Знамени, из их рядов вышли известные советские военачальники: И. И. Вацетис, Я. Ф. Фабрициус, Ф. К. Калнин (Калниньш), Я. Я. Лацис, К. А. Стуцка, И. Я. Строд, К. А. Нейман, О. А. Стигга и другие[1][45][2].

В годы Второй мировой войны некоторые из бывших военнослужащих латышских стрелковых полков (например, Рудольф Бангерский, Карлис Лобе) участвовали в добровольческих формированиях, воевавших на стороне нацистской Германии против Красной армии[80][81].