Сказка странствий

В небольшом княжестве жили двое нищих сирот: брат Май и сестра Марта. Нищими они были по доброй воле, поскольку Май обладал волшебным даром находить золото: чем ближе золото — тем сильнее у него болела голова. Не желая, чтобы брат мучился, Марта запрещала Маю пользоваться своим даром. Под Рождество Мая похитил злодей Горгон, надеясь разбогатеть с помощью необыкновенных способностей мальчика.

Марта пустилась на поиски брата и встретила бродячего врача, изобретателя, поэта и философа Орландо. Вместе они странствовали по свету в поисках Мая, преодолевая всевозможные препятствия и искушения, пока однажды Орландо не победил ценой своей жизни ведьму Чуму.

Через десять лет странствий Марта пришла в земли, в которых правил жестокий принц. Именно здесь она нашла брата, но только для того, чтобы вновь его потерять: Май оказался этим принцем. Он изменился, научился управлять своим даром, теперь он не только не испытывал боли при приближении к золоту — он мог притягивать его силой мысли. Горгон был счастлив: он вырастил «копию» себя, и верил, что в Мае жила его душа.

Решив, что Марте не место в замке, Горгон поначалу путём подкупа попытался заставить её уйти. Когда девушка отказалась — он заключил её в башню. Придя к сестре и увидев её страдания, Май убедился в никчёмности своего «прожжённого» существования. Использовав свой дар, он «призвал» к себе всё золото, находившееся в замке, — и разрушил его до основания. Очнувшись на развалинах замка, Марта увидела Мая, который больше «не чувствовал» золота, но в нём ожила душа Орландо.

Первоначальный вариант сценария «Сказки странствий» был написан Александром Миттой — завершить сценарную работу должны были его соавторы по некоторым предыдущим кинокартинам, драматурги Юлий Дунский и Валерий Фрид[2]. Митта рассматривал их как сложившийся авторский коллектив — «одно целое»[2]. Однако полноценная совместная работа продлилась недолго и была отложена вследствие ухудшения самочувствия Дунского, много лет страдавшего от заболевания дыхательных путей[2][3]. В результате сценарий дорабатывали Фрид и сам Митта, потому конечный вариант, по оценке режиссёра, вышел «рыхлым», в нём обнаружились «провалы», «много лишнего»[4], в целом «две истории так и не срослись»[2].

Для Митты «Сказка странствий», с его слов, была «довольно рискованным» киноэкспериментом, поскольку до этого он снимал фильмы «отдельно для детей и отдельно для взрослых». «Сказка странствий» же задумывалась «в равной мере интересной» для одних и для других[5]. Митта не придерживался позиции, что детей следовало «оберегать» от трагических и страшных ситуаций на киноэкране, поскольку, вместе с героями сказки, полагал режиссёр, дети «учатся преодолевать боязливость, стремятся к открытию доброты в самих себе»[6]. В этом смысле «Сказка странствий», утверждал Митта, не имеет ничего общего с жанром фильмов ужасов «в западном кинематографе», где «ужасы подавляют, унижают, растаптывают человека»[7].

В «Сказке странствий» «идеи Станиславского соединились с идеями Эйзенштейна»[8]. Картина должна была стать «решением проблемы метафоры в кино» в реалиях своего времени[9]. Так, например, деревню на спине дракона Митта определял как важную деталь-систему «Сказки странствий», маленькую «счастливую страну»[10]. Эта деталь-система, в соответствии с творческим методом режиссёра, способствовала развитию драмы и активному вовлечению зрителей в предлагаемые обстоятельства: «Счастье длится до тех пор, пока дракон не восстаёт, и наступает экологическая катастрофа»[11]. В интервью «Российской газете» в 2008 году Митта уточнил, что в эпизоде «рая» на спине дракона, который «рано или поздно» проснётся, и благополучие живущих закончится, была метафорически выражена обеспокоенность «нефтяной» зависимостью советской экономики: страна «кормилась нефтью» и «прожирала эти запасы, накопившиеся под ногами»[9]. Метафора такого «хрупкого» непрочного «рая», как считал режиссёр, тогда оказалась непонятой.

Другой пример — сцены с приходом в город Чумы, которые, по мысли Митты, отсылали к событиям, связанным с вторжением в Чехословакию в 1968 году[9]. Этот его намёк был верно интерпретирован чешской стороной, поэтому во время съёмок в ЧССР редактура потребовала от Митты «вырезать» из фильма сцены с Чумой[9]. Отказавшись, Митта сослался на тот факт, что сценарий «Сказки странствий» был утверждён именно в Москве — и сцены были оставлены[9]. Тем не менее чешские редакторы, по утверждению режиссёра, послали тогда в СССР на него «донос»[9].

К концу октября 1982 года был отснят рабочий материал двухсерийной «Сказки странствий»[17][21], а к концу ноября — картина была озвучена[18]. Однако в результате вмешательства в работу редакторов «Мосфильма» была смонтирована односерийная «Сказка странствий». В составе рабочего материала, не попавшего в конечную редакцию фильма, оказались, в том числе, сцены «романа» между Орландо и Чумой, окончившегося трагически[17].

30 ноября 1982 года картина была принята комиссией Госкино СССР[18]. Гонорары исполнителей главных ролей за съёмочные дни и озвучивание составили: А. Миронов — 4410 руб., Л. Дуров — 3262 руб., Т. Аксюта — 2835 руб., В. Сторожик — 443 руб[18]. Выход фильма на экраны был отложен на полгода, в конце 1983 года его выпустили в прокат[9][20]. Премьера «Сказки странствий» состоялась 16 января 1984 года в кинотеатре «Россия»[18]. Позже картина демонстрировалась в программах XXVIII Международного кинофестиваля в Лондоне (1984) и IX Международного кинофестиваля в Гонконге (1985)[25].

Журналистские оценки прокатной «судьбы» «Сказки странствий» варьировали от утверждения о том, что фильм не принёс «большого успеха», ни автору, ни актёрам[26], до констатации его провала в прокате[27]. Сам режиссёр Митта говорил о намеренном ограничении широкого проката фильма — «Сказку странствий», с его слов, показывали в основном в «периферийных» кинотеатрах, на утренних сеансах[28][3]. По данным кинокритика и киноведа Сергея Кудрявцева, в прокат было выпущено более 600 копий картины, в первый год её посмотрело 13,6 миллионов зрителей[29].

Автором музыки к «Сказке странствий» выступил советский и российский композитор Альфред Шнитке. Искусствовед Татьяна Шах проследила «миграцию» музыкальной лейттемы Орландо в кинофильм «Сказка странствий» из более ранних произведений Шнитке[30]. Так, сочинённая им в 1975 году тема танго для кинофильма Элема Климова «Агония» позднее была включена, как авторская цитата, в другое автономное музыкальное произведение Concerto Grosso № 1 (V часть «Рондо», 1976) — тема звучала в новой инструментовке, однако сохранила содержательный смысл[31]. Впоследствии Шнитке использовал эту тему и при работе над музыкой к другому кинофильму Александра Митты «Сказ про то, как царь Пётр арапа женил» — в результате возникла коренным образом изменённая музыкальная тема «Судьба»[32]. Её интонационной аллюзией в конечном итоге и стала лейттема Орландо, которую Шах охарактеризовала как «мощную эпико-драматическую тему», выражающую драматургическую идею «Сказки странствий» — идею созидания и победы добра над злом[32]. Лейттема Орландо достигает в кинокартине двух кульминаций — драматической «в точке „золотого сечения» фильма (полёт Орландо и Марты) и кульминации-эпилога[32]. Музыкальное авторское цитирование, заключает Шах, становится у Шнитке источником разнообразных тем, контрастных в образном отношении, но формирующих единство музыкального стиля композитора[32].

Румынский журнал Cinema писал о стилистическом единстве музыки «Сказки странствий»: сохранив «классический» (в общем смысле слова) музыкальный язык фильма, Шнитке использовал также электронные эффекты и моменты, в которых можно обнаружить влияние рока (сцена «вакханалии» Мая в замке)[33]. В этой музыке есть и мелодичность, и «буйство» массовых гуляний (начальная сцена, «пир» на спине дракона), и «аура изысканности и благородства» вокруг Марты и Орландо в финале[33]. На юного зрителя такая музыка способна оказать «воспитательный» эффект, а взрослого человека она может восхитить «не избытком оригинальности, а точной мерой адекватности»[33].

Искусствовед Елена Петрушанская назвала музыку «Сказки странствий» «шнитковским „портретом“ Чумы»[34]. Искусствовед увязала «развратный „пир» на спине дракона и приход Чумы — «словно наказание за „большую жратву“ ставшего стаей мещан человечества»[35]. По мнению Петрушанской, в музыке Шнитке «повальную эпидемию и торжество Смерти воплощали бесчеловечные звуки приготовленного фортепиано с отголосками зловещего танго; жёсткие тембры минорных аккордов», в ней можно услышать «музыкальный ход» «телеги смерти», «dance macabr’ические хрипы, механистичные формулы интонаций-ритмов, напоминающих <…> танцы скелетов»[35].

В 2004 году оригинальная музыкальная фонограмма «Сказки странствий», наряду с инструментальными темами Альфреда Шнитке для других кинофильмов, была издана в составе сборного альбома «Сказка странствий (Музыка из кинофильмов)»[36]. Фонограмма была записана Государственным симфоническим оркестром кинематографии под управлением дирижёра Марка Эрмлера на тон-студии «Мосфильма». Главная музыкальная тема (лейттема Орландо) звучит в композициях «Сказка странствий», «Полёт», «Объяснение в любви» и «Эпилог».

В 1990 году фрагменты главной музыкальной темы «Сказки странствий» были использованы в короткометражном фильме Ролана Быкова «Я сюда больше никогда не вернусь». В 2002 году лейттема Орландо являлась музыкальным сопровождением олимпийской программы российской фигуристки Марии Бутырской в Чемпионате Европы по фигурному катанию 2002 в Лозанне[37]. По признанию спортсменки, выбор этой мелодии был связан, в первую очередь, с тем «магическим воздействием», которое оказала на неё «Сказка странствий» в детстве[38].

По мнению журналиста и кинокритика Валерия Кичина, «Сказку странствий» можно считать «первым в России философским фэнтези»[9]. Коллектив авторов журнала «Мир фантастики» в 2008 году включил картину в перечень ста «главных фантастических» фильмов мирового кинематографа, обратив внимание на то, что сама эта история вызывает у зрителя самые противоречивые чувства — страх, гнев, горечь, потому «столь виртуозную игру» на эмоциях «нельзя пропустить»[39]. Писатель и журналист Елена Кушнир отнесла «Сказку странствий» к числу «поэтичных и „сложных“ фильмов» позднего советского кинематографа[40]. В этом «философском сказочном хорроре» «злые колдуны похищали детей, а по заражённым городам разгуливала персонификация Чумы, нагнавшая жути на целое поколение юных зрителей»[40]. В персонаже Орландо Кушнир видела аллюзию на итальянского учёного и изобретателя эпохи Возрождения Леонардо да Винчи, а саму эту роль назвала «одной из ярчайших актёрских работ» Андрея Миронова[40].

Кинокритик Александр Фёдоров отнёс «Сказку странствий» к числу философских кинокартин «общечеловеческого» свойства, в которых не было пропагандистских „разоблачений“, характерных для фильмов-сказок 1960—1970 годов, «зато были ироничные размышления о сути вечных проблем бытия»[41]. Как указывал кинокритик, в эпизоды «рая» на спине дракона и суда над Орландо был вложен философский подтекст, рассчитанный именно на взрослых, в целом сама стилизация «Сказки странствий» под «фэнтэзи», наподобие фильма Джона Бурмена «Экскалибур», была «явно адресована не детям»[41].

Обратив внимание на оригинальность сюжета «Сказки странствий», Фёдоров, тем не менее, отметил «неслучайную стилизацию под западноевропейский фольклор»[41]. Так, по его мнению, рождественский праздник в начале фильма показан «в духе» сказок братьев Гримм[41]. При изображении дальнейшего хода событий — поисков Мартой похищенного брата — режиссёр Александр Митта, утверждал Фёдоров, целенаправленно отказался следовать «неписанному закону советских киносказок прежних лет, где малейшее эмоциональное напряжение, едва зародившееся душевное волнение, страх за судьбу героев мгновенно переводились в комическое русло или сразу же разрешались спасительным образом»[41]. Вместо этого, используя технологии фильма ужасов, Митта дал возможность поволноваться за героев «самым нешуточным образом»[41]. Однако все испытания и опасности на пути Марты и Орландо были необходимы авторам фильма только для того, считал кинокритик, чтобы в соответствии с законами «настоящей» сказки, «вселить в юных зрителей веру в добро, любовь, справедливость, верность»[41].

В актёрской игре, по мнению Фёдорова, также усматривается «недетский» посыл. Так, персонаж Орландо сыгран Андреем Мироновым «без излишнего гротеска — непоследовательным, порою слабым», способным на опрометчивый поступок, но «чистым душой», искренним и бескорыстным[42]. Также и актёр Лев Дуров «не педалирует порочные страсти своего Горгона». Его персонаж, как предполагает Фёдоров, не лжёт, когда «грустно говорит Марте, что золото не принесло ему счастья, и смысл жизни он видит в своем наследнике. <…> Он стар… Он потерял Мая… Он почти мёртв…»[43].

Фрагмент звуковой дорожки фильма с фразой героя Орландо: «Странные праздники. Меня знобит от этого веселья» использован в начале песни «Странное Рождество» группы «Агата Кристи» из альбома «Майн Кайф?»[44][45]. Автор песни, музыкант Глеб Самойлов назвал этот альбом «музыкальной „Сказкой странствий“ для взрослых» и посвятил его памяти композитора Альфреда Шнитке[46]. Как позже отмечала исследователь Е. Гетера, если в самой «Сказке странствий» идея полёта, «столь любимая Глебом Самойловым», объединилась с идеей переселения душ, то идеей песни «Странное Рождество», напротив, становится убийство[47].

С 2019 года в репертуаре Русского драматического театра имени Н. А. Бестужева (Улан-Удэ) присутствует спектакль «Сказка странствий» на основе пьесы Александра Митты, переработанной из сценария к самому фильму[48]. Спектакль поставлен как шоу, сочетающее пластический и визуальный театр с акробатическими номерами, жонглированием и другими элементами цирка[49]. По мнению театрального критика и журналиста Марины Шимадиной, постановку отличают зрелищность, динамизм и нацеленность на живую реакцию зала, вместе с тем, имеет место сумбурность и не продуманность сцен, схематизм взаимоотношений героев, в целом недостаточная проработка «внутреннего содержания» пьесы[49].

• Митта А. Н. Кино между адом и раем: кино по Эйзенштейну, Чехову, Шекспиру, Куросаве, Феллини, Хичкоку, Тарковскому…. — М.: АСТ:Зебра Е; Владимир:ВКТ, 2010. — 508 с.
• Раззаков Ф. И. Андрей Миронов: баловень судьбы. — М.: Эксмо, 2005. — 576 с.
• Гаврилин О., Попов М., Крымов А., Киселев А., Чеботарев О. Сокровища кинематографа. 100 главных фантастических фильмов // Мир фантастики. — 2008. — № 57. — С. 68—77.
• Масловский Г. Странности странствий // Искусство кино. — 1984. — № 8. — С. 54—66.
• Фёдоров А. В. Западный мир на советском и российском экранах (1946—2016) // Медиаобразование. — 2016. — № 4. — С. 149—275.

•  Сказка странствий (фильм-сказка, реж. Александр Митта, 1982 г.) Канал киноконцерна «Мосфильм» (28 декабря 2018 г.)